Полковник казачьих войск —о том, с чего начинается Родина, о власти исполнителя над народом и «Модном приговоре»

Смоленск, 1 июня — АиФ-Смоленск. Надежда Бабкина, народная артистка России, не просто «Казачка Надя» — полковник казачьих с правом ношения оружия — эта удивительная женщина посетила Смоленск в последний день весны, 31 мая. После мастер-класса для смоленских детей и до бесплатного концерта на главной площади города Надежда Георгиевна нашла время пообщаться с местными журналистами.

«Культура — это не развлечение»

АиФ-Смоленск: Надежда Георгиевна, Вы посетили Смоленск в рамках проекта «Историческая память». Как, по-Вашему, сопряжены историческая память и концертная деятельность?

Надежда Бабкина: Вообще, любое государство, на мой взгляд, начинается с культуры. Культура не в смысле «развлечение», а в понимании воспитание любви к своей стране, к Родине, к национальным традициям, преемственности, медицине, спорту, научным открытиям — много можно перечислять. Это все, что сопряжено с созиданием. Поэтому о государстве и судят по его культуре. Это моя позиция, я точно знаю, что я не одинока. И когда сегодня говорят «культура тире развлечение», то это — глубокое заблуждение, которое приведет в никуда. Я думаю, очень своевременно Президентом Российской Федерации поднята тема патриотизма и воспитания. Этот вопрос давно должен был возникнуть. Но, наверное, было недосуг — надо было страну удерживать любыми рычагами, чтобы ничего не происходило страшного и жуткого. Сейчас об этом стали говорить громко. Я радуюсь, потому что наконец-то я могу общаться и с детьми, и с преподавателями, каким-то образом их поддерживать, потому что учителя музыки нуждаются в поддержке не в меньшей степени, чем, например, врачи.

Сейчас много пишут всякого, и говорят, в основном, о плохом. Но никто не может на пьедестал поставить созидание, хотя это тоже есть, но — крупицы. Я одна из первых среди творческих людей стала «партийной», и многие спрашивали, зачем мне это нужно, кто-то осуждал. А я вам скажу — я занимаюсь единением национальных традиций нашей огромной страны. И, кстати сказать, в Смоленской области и в Смоленске я не в первый раз. Понимаете, какая вещь — это дает людям возможность взаимодействовать, не вариться в собственном соку. А Смоленск находится на западном форпосте государства, у вас и граница, и влияние. Эта земля пропитана историей, и, как я уже давным давно для себя сделала вывод, люди, живущие здесь, они заточены на славу, на победу. Даже если очень трудно — на победу, потому здесь с давних времен всегда достигался успех — от Наполеона до Великой Отечественной войны, и даже еще раньше. Конечно где, как здесь, быть концентрации мужества, духа патриотизма. Казалось бы, на каком основании? Ведь не так оснащены армейские части, не совсем накормлены, но — есть дух. Что формирует дух? Стержень человека, непоколебимость.

Я приехала сюда и в рамках70-летияосвобождения Смоленщины, и 1150-летияСмоленска. Вот так вот еду, и думаю: Боже мой, какая у нас страна древняя — не сто лет, не двести — тысяча сто пятьдесят! Это достойно уважения, и почему мы должны на кого-то равняться, если у нас своих ценностей немерено? Но их нужно поднять и как-то взъерошить.

Неспроста Запад интересуется Россией. Наша страна — это крепкий орешек. Они и так, и так, и демократию нам суют свою, а мы не можем им подходить, ведь у нас, в отличии от них, нет кальки. Сейчас этой демократией и на Западе уже недовольны, ведь все это притянуто искусственно.

Поэтому моя задача — работать с населением, возрождать нормальные взаимоотношения. Это касается семьи, взаимоотношений на производстве, в транспорте, на улице — в какой-то момент мы все это утратили. Сегодня эта тема на поверхности, и о ней нужно кричать. Созидать, говорить и действовать. Таким образом, я, относясь к этому вопросу как к главному показателю культуры общества, я действую так, как я чувствую, согласно моей совести. Я считаю, что нужно активно подключать прессу — писать и рассказывать о том, какие мы, русские люди. Не искать, кто кого оскорбил или еще что-то, это легкий путь. Я часто спрашиваю у журналистов: как вы пишите такие вещи, вы спокойно спите после этого по ночам? Информационный мир — он как бумеранг: надо отвечать за каждое свое действие.

«Народная песня — это лекарство»

АиФ: Что Вы думаете о современном положении дел в российском обществе?

Н.Б.: Я соприкасаюсь с ходьбой по кабинетам, поскольку я руководитель уже 38 лет. И каждый раз, чтобы подписать какую-то важную бумагу, я иду по кабинетам. И там я сталкиваюсь с колоссальными проблемами. Чиновничья история на мне отражается очень сильно — там, в кабинетах, оказывают сопротивление любому позитиву. Но ничего — если дверь закрыта, я в окно влажу. Если окно закрыто — ищу другую щелку. В итоге они говорят — пусть она отстанет от нас, и открывают дверь. В таких ситуациях — долой скромность! Я очень надеюсь, что когда-нибудь все будет по-другому. Вот человек взял на себя ответственность, разработал проект, пришел, его выслушали, одобрили, и проект «покатился». А сейчас все очень сомнительно.

Общественных взаимоотношений, взаимодействий, сейчас не существует, особенно в масштабах страны. Есть законодательная база для каких-то программ по развитию культуры, воспитания, но этого мало — законы должны еще и исполняться. Причем основной упор надо делать именно на регионы — чтобы на местах люди могли распоряжаться ресурсами и видеть результаты. А не ждать, пока приедет барин и рассудит. На сегодняшний день мы хромаем идеологически, то есть нет стержня, причем во всех направлениях жизни нашего государства. Но я все-таки копну свою буду молотить — меня волнует культура. Героев нет, не на что опереться, в пример ставить некого. Вспомнили о детворе, начали заниматься детворой — программ нет никаких. На мой взгляд, нужно создавать настоящую стратегию, программу развития страны.

Я только что вернулась из тура по Сибири — там у меня были и концерты, и мастер-классы, и встречи с общественностью и что я заметила: там, где есть малые народы, они вокруг себя сами формируют национальное самосознание и держаться друг за друга. Алеуты, шорцы. Алеутов — всего две тысячи человек в мире. Есть народы, которые занесены в ЮНЕСКО — и их никто не знает в России. К чему я это говорю — к тому, что мы все разрознены. Я не могу сказать, что мы все в едином кулаке.

У нас нет на телевидении ни одной программы, которая была бы направлена на воспитание детей, на воспитание гордости за свою страну. Бабкина, которая перед вами сидит — я — неформат, и для радио, и для телевидения. Я воспользовалась приглашением на Первый канал, стала телеведущей только для того, чтобы иметь хоть какую-то возможность рассказать, что есть такая культура — национальная. Я то коллектив туда притащу, то действо какое организую, то сама что-то расскажу, то что-то выверну. Понимаете, идет ассоциация. Я там, конечно, вкалываю будь здоров, и стараюсь не испортить впечатление. А теперь представьте, если бы была хотя бы одна телепрограмма в неделю, посвященная национальным традициям. Ведь эта яркость, невероятная красота способна помогать человеку. У одного моего друга была депрессия, он буквально был подорван душевно. Я его взяла в собой в тур и сказала ему: вот пять дней ты сидишь в зале и смотришь от начала до конца. Он плакал, как будто из него что-то выходило, он рыдал. Через пять дней он начал общаться, разговаривать с людьми. Русская национальная культура — это лекарство, и мы нуждаемся в нем. Это глоток воды, это наши предки, наш зов, инстинкт, и периодически его надо подкармливать.

Да, кому-то моя деятельность не нравится. Но я всегда говорю: как только начинается хорошее дело, сразу у черта рога высовываются. Залезу в Интернет, посмотрю — пишут гадости — ну, значит, я все правильно делаю.

АиФ: Возможно, Вам проще поверить в свою правоту, ведь Вы — известный человек.

Н.Б.: Многие думают, что мне легче — потому что я популярная, известная. Как я стала популярной, известной? Во-первых — благодаря закваске родителей. У меня была своя позиция и отношение к жизни. Во-вторых, благодаря труду. Никто даже не предполагал, что я стала известным человеком. Если бы в детстве я такое сказала, меня бы вся деревня засмеяла. Тем более, папа был председателем колхоза. Он бы меня не только высмеял, но еще и отпорол вдогонку. Но сейчас люди веруют в мои действия, а это — серьезная ответственность, я не могу их разочаровать. Поэтому я езжу по стране, собираю все коллективы, всю нашу духовность, всю нашу культуру. У меня картотека — больше, чем в министерстве культуры.

«С личностью сложно, на ней денег не заработаешь»

АиФ: Вы говорили о том, что мы хромаем идеологически…

Н.Б.: Идея правит миром. Просто песенки петь невозможно. Песенки можно напевать в туалете или душе, когда кайфуешь от своего собственного резонанса, и это неплохо. Но, когда ты выходишь на профессиональную сцену — будь любезен, включай рычаги образования, воспитания, любви, искренности и посыла энергии. Идея — это тоже энергия, и любой человек — энергоноситель. Нужно вкладывать в выступление смысловую нагрузку, и тогда зрителю становится не безразлично то, что происходит на сцене, он участвует вместе с тобой в неком процессе. Нельзя просто формально выйти, выучить ноты и кое-как выступить.

Когда я выхожу на сцену и знаю, что обеспечен качественный звук, сколько бы тысяч зрителей не было, через какое-то время я знаю, что они все — мои. Это — очень мощная сила. Искусство так воздействует на людей, что можно сказать: а ну-ка все повернулись и за мной! Владеющий этим инструментом может все.

К сожалению, сейчас у нас культура — какая-то усредненная. Все звучат примерно в одной тональности, в узко направленном, ленточном звуке — все. Одинаковые стрижки-прически, все на одно лицо, не хватает личностей. Существующая система «формат-неформат» не дает настоящей личности проявиться. Потому что с личностью сложно, на ней денег не заработаешь. Захватили поле, кнопки, радио. Мы ползем где-то в третьем сорте и вряд ли выползем.

Почему Вы меня не спрашиваете: Надежда Георгиевна, как Вам удается так хорошо выглядеть?

АиФ: Расскажите, пожалуйста!

Н.Б.: Это все спрашивают. Многие думают, что это благодаря «Модному приговору». Во время отпуска мне предложили быть ведущей в этой программе, я «покочевряжилась», потому в тот момент я понимала, что это подстава какая-то. Долго отказывалась, потом решила попробовать — оказалось, что мое имя выбрал народ в опросе. Я пришла, мне рассказали, что нужно делать, и что моя роль — защищать героинь. Мне это очень понравилось, ведь я прекрасно понимаю этих женщин и мужчин, которые приходят на «Модный приговор». Я искренне их защищаю, ведь они не виноваты: у нас в стране не развита эстетика по отношению к себе, никто не учит людей, как правильно одеться. Я точно такая же, как те девушки, женщины и мужчины, которые становятся «обвиняемыми». Это мои собратья.

Но я по мере поступления неприятностей стараюсь от них избавляться, и в этом мне очень помог Александр Васильев (ведущий шоу «Модный приговор», историк моды — прим. АиФ). Я с ним сейчас очень дружу, мы с ним накоротке, постоянно созваниваемся и переписываемся. Эвелина (Эвелина Хромченко — соведущая шоу «Модный приговор», международный редакционный директор Les Editions Jalou Paris, бывший главный редактор и креативный директор русской версии журнала L’Officiel — прим.АиФ) мне тоже очень помогла. Эвелина и Саша — настоящие профессионалы моды и стиля. Саша — вообще удивительный человек, я никогда не видела, чтобы кто-то с таким уважением и трепетом относился ко всем этим тряпочкам, костюмам. Например, он коллекционирует наряды знаменитостей прошлый лет, чистит их во Франции, хранит в холодильниках и потом организовывает выставки. Я тоже пару костюмов ему подкинула из 70-80х годов. И ведь таким образом тоже формируется вкус, это — та же культура. Раньше я позволяла себе какие-то смешные вещи, сейчас уже не так. Но чтобы вы знали: все платья — мои, меня никто не одевает. И крашусь я тоже сама. Конечно, на телевидении есть стилисты, которые, если нужно, что-то подправят — припудрят, например. Украшения, бижутерию, я тоже выбираю сама. Поэтому когда на «Модный приговор» приходит женщина я как никто могу ее защитить — потому что я понимаю, почему она пришла и в чем она нуждается.